ДЕНЬ ИЗ ЖИЗНИ
|
"Магическое мышление отнюдь не хаотично; в нем есть свои законы и своя внутренняя логика, однако его следует назвать скорее поэтическим по структуре, нежели рациональным."
|
Выкарабкиваешься из сна,
будто из могилы. Долго сидишь на кухне, пытаясь вочеловечить себя в этот мир
весьма невкусным чаем, тупо смотришь в окно, где уже вовсю копошатся богообразные
человеческие особи. Утро, а вернее уже день или даже вечер
(смотря для кого) больше похоже на кадр из фильма "Зловещие
Мертвецы", где эти самые мертвецы зловеще вылезают из могилы.
Разница лишь в том, что они-то выбираются бодренькими и оптимистичными, а ты из сна выкарабкиваешься разбитым, хмурым и бессмысленным.
Впереди - еще один тоскливый день в веренице тоскливых дней,
на протяжении которого нужно совершать какие-то
ритуальные вещи: корежиться, вести с кем-то беседы, варить баланду, кормить котов и тараканов, копать
морозную землю, декламировать стихи, стоя на табуретке, поливать комнатные растения, бродить в русле улиц,
курить макароны, ездить в автобусах, подниматься по лестницам,
хлопать дверьми, читать скучные книги, писать скучные книги, таскать клетчатые сумки, заходить на почту, стоять в очереди или не стоять в
очереди, хотя в какой-то очереди постоять все равно
придется, вести философские беседы или не вести оных,
думать о прошлом, мечтать о будущем, швыркать пивом в переходах, продавать ненужные вещи, покупать
нужные вещи, клокотать над бездной, орать в гулкие
канализационные люки, хохотать в пустых подъездах,
шурупить и шуршать, трещать и скелетить, бояться, поддерживать дружескую переписку, пожирать трупы,
проявлять активность, спиливать елки и вколачивать гвозди в черепа врагов.
Бесконечное время чая - мир становится глянцевым,
будто кто-то срезал весь культурный слой с земного
шарика и все пространство залил гудроном.
Дотронешься рукой - приклеишься навечно.
Долго будет хохотать гнилозубый фотограф, пожирая крабов,
омаров, осьминогов и василисков. Тут же и ослица уставилась сизым
глазом в замочную скважину атомного калейдоскопа и с бессмысленным остервенением наблюдает за
остекленелым и недвижимым буддой, которого сама и проявила своим ослиным колдовством.
Что воля, что неволя - все одно, потому как есть только черепа,
большие и маленькие, ослиные и свиные, абстрактные и
конкретные, стеклянные, оловянные и деревянные.
А еще есть железные, как свастика и страшные,
как мистика. Еще есть молот Тора и очки Тота.
Куда ты, призрак, растворяешься? Не туда ли, где под сумасшедший вой
невидимых флейт пляшет безглазый и бессловесный
Азатот, чье имя не произносится вслух? Как туман появляется сумрак.
Лестницы сворачиваются и страшные сказки оживают.
Существуют только страшные сказки. Их никто не придумывал,
они просто есть, были и будут. Тьма, тьма, тьма для вечного
ритуала. Тень, знай свое место.
Тенью, тенью, тенью,
тенью пролетает гроб над миром, в том гробу твоя невеста тешит внутренность кефиром,
упивается романом, восхищается сапфиром.
Хочешь стать ее вассалом? Жаждешь стать ее кумиром?
Прорастают в день воскресный папафиговы
кизилы. Что ты бродишь бесновато и уныло, как могила?
Неужели стало мало алчной мысли антимира?
Хочешь тешиться романом, и глазеть в карат
рубина? Неужели жаждешь гроба, где кручинится невеста?
Неужели в поднебесной стало телу слишком тесно?
Выпей чаю, успокойся, посмотри вокруг цинично - гроб летит,
земля трясется, безрассудно, поэтично.
Слышишь - демоны хохочут, Брама в койке мирно
дремлет, бог в истерике клокочет, гласу разума не внемля.
Погляди - цветут сефиры, скачут гуси, воют волки,
томик Пушкина взирает с самой верхней пыльной полки,
на столе живут оливки, обитает хмель в стакане и
астральный план курится в нифельхеймовой нирване. Это ли не признак жизни,
это ли не призрак счастья? Что тебе все цепи мира?
Чем тебе все кольца власти?! Кем тебе Кощей-мошенник?
Чем тебе намазать хлеба? Чуешь - истина
пасется на клочках густого бреда. Полный штиль в
пространстве денег, в дверь стучит какой-то мерин, в гулких лунных лабиринтах тени,
тени, тени, тени. Может я ума лишился, или ты слегка отъехал?
В телевизоре хохочет, как ямщик, Эдита Пьеха.
Знаешь, друг, иди ты к бую, или рей, как буревестник,
перья веером раскинул феерический кудесник.
Все в одном и все едино, все как будто нереально.
Берендеи грузно пляшут скелетипно и брутально.
Прочь идите, свинорои, улетайте, демиурги, дайте мне хоть тень покоя в нежном хаосе
безумья. С гор спускаются грузины, на базар несут лимоны,
из соседнего окошка чьи-то глотки лепят стоны.
Как-то призрачно и мутно, жутковато и неясно.
А с утра ты, словно Будда, потому что ЖИЗНЬ
ПРЕКРАСНА!